Выразителен вырез
стопы; выбриты подмышки и кошки; шторы подобраны
в тон простыням, вино — в тон разговорам; слова цепляются друг за друга, как пальцы. Пропорции и приличия
соблюдены посреди дня, ночью посреди простыней сты
да нет. Слова спускаются все ниже и ниже; голос звучит
в подкожном регистре. Разговор об искусстве венчается
куннилингусом.
Днем манеры приличные, ночью маневры различные.
Уорхол и оральные ласки. Джаспер Джонс и бикини,
проглядывающие сквозь расстегнутую молнию джинсов.
Мане и манящий мускусный запах; Гоген и эрогенные
зоны; Гуггенхайм и плотно сомкнутые с губами губы;
они тугие, но внутри мягки языки. Мои двухцветные, с
рыжиной, волосы всегда разной длины: иногда мне нравится быть томбоем, гаврошем, остроглазой и острозубой куницей, только и ждущей, в кого бы вцепиться;
иногда — «иным» андрогином с текучестью чувств и
гибкими «нижинскими» чреслами; иногда — нежной и
томной, за кого сражаются похожие на парней сильные
женщины с челками, и поэтому мне сложно саму себя
уловить.
